КАЗАКАМ, ЛИКВИДАТОРАМ КАТАСТРОФЫ НА ЧЕРНОБЫЛЬСКОЙ АЭС ПОСВЯЩАЮТСЯ ВОТ ЭТИ ДВА РАССКАЗА.
Первый рассказ о казаках чернобыльцах.
Лесная «сказка»
Владимир Малышев
Всем Братьям, хоронившим Рыжий Лес в Чернобыле
Накрывает усталость, а может, и нет –
Это выброс, скорее всего.
Валим бурые ели, где Западный След
Дело Рыжее сделал своё.
Здесь, в тени перекрашенных хною ветвей,
Не присесть, не прилечь отдохнуть.
Тут сейчас несгибаемой воле моей,
Нужно нервы поглубже заткнуть.
Здесь упрямо в прицел попадает АЭС,
И я в этом поклясться могу,
С того самого места, где Дерево – Крест
Так прицельно глядит на трубу.
Мокрой тряпкой прилип респиратор к губам
Раздражая, щекочет в носу.
Но, мне кажется что, я несчастным стволам
Избавленье пилою несу.
Здесь бульдозеры делают дело легко:
В виде просек траншеи легли.
И покоятся сосны в земле глубоко.
А недавно, росли из земли.
Говорят, древесина боится рентген,
Ей досталось по сто на сучок.
Ну а сколько тогда нам достанется всем?
Но, пока что, об этом – молчок!
Говорят, что металл очень сильно «фонит»
И незримо заразу несет.
Но, мой крест под бушлатом спокойно висит,
И я верю, меня он спасёт.
**********
ЧЕРНОБЫЛЬ, ЛЮДИ, КАЗАКИ
Приближается дата, 26 апреля 1986 года. Дата техногенной, страшной аварии на Чернобыльской Атомной Станции. Произошло разрушение четвёртого энергоблока. Разрушение носило взрывной характер, вследствие чего, реактор был полностью разрушен, а в окружающую среду было выброшено большое количество радиоактивных веществ.
Авария расценивается как крупнейшая в своём роде за всю историю атомной энергетики, как по предполагаемому количеству погибших и пострадавших от её последствий людей, так и по экономическому ущербу нанесённым взрывом. Более 115 тысяч человек были эвакуированы из 30-ти километровой зоны заражения. А для самой ликвидации последствий были мобилизованы значительные ресурсы. Более 600 тысяч человек участвовали в ликвидации последствий нанесённым техногенным взрывом.
Из тех, 600 тысяч человек, что принимали участие в устранении последствий катастрофы, было и пятеро наших Рязанских казаков, которые не только принимали участие в ликвидации, а именно работали в захоронении заражённой техники, заражённого леса, почвы, и выброшенных взрывом с крыши третьего энергоблока кусков разорванного металла, бетона, и другого мусора. В зоне с повышенной радиоактивностью, где получить смертельную дозу, можно было подхватить, лишь отработав лишнюю минуту. Все пятеро награждены Орденом Мужества. Вот они: Мормуль Виктор Матвеевич, Штанько Сергей Николаевич, Колесник Олег Леонидович, Тарасов Владимир Иванович, Попков Сергей Николаевич.
Низкий Вам поклон, браты казаки!
…Этот список казаков, участвовавших в ликвидационных работах на атомной станции, мне попался давно. Давно я прицеливался написать хотя бы маленькую заметочку о тех людях, что принимали участие в восстановительных работах. А познакомился пока, с двумя. Вот о них, думал и напишу. Сел за стол, набросал пару листочков, и, положил в ящик стола. Не получается и всё тут! Не хватает материала. Ну, не то чтобы не хватало. Про то, что произошло на Чернобыльской атомной станции, давно всему миру известно. Остальное, что-нибудь новенького, можно найти в Интернете. Да и самого материала у меня своего предостаточно. И чернобыльцев найти и написать о них, можно свободно. Стоит лишь, выйти в праздник, в любом городе, в день памяти и скорби, о Чернобыльской АЭС, и можно наслушаться такого, что ни в одном учебнике, ни в одной районной газете, по радио, или по телевидению не услышишь, не увидишь, и не прочтёшь.
Но, мне хотелось написать о тех людях, с которыми я знаком. Которых я, и мы с вами знаем, а они скрывают кое какие, страшные эти факты от нас. И, оказывается, что именно они, были в первых рядах, в бушлатах, с крестами под бушлатами, с которыми не расставались даже в пекле, и творили историю.
Именно о тех, кои принимали участие в первые дни катастрофы. Которые первыми «нахватались» столько рентген, что просто «светились», и что лишь по воле Божьей живы и поныне. И таких людей я нашёл! К большому сожалению, про них у меня почти ничего и не было. Так, поверхностные рассказы посторонних лиц, товарищей, казаков и всё.
«Надо повстречаться с ними, расспросить, как их призывали в Армию, как они участвовали в ликвидационных работах, сколько нахватали рентген, обо всём, и поподробнее», подумал я, и отправился брать интервью для нашей статейки.
Быстренько схватил блокнот, пару ручек, сунул в карман диктофон в потайной карман, чтобы мои респонденты не видели, - думал, возьму интервью. Ан нет! Ничего не получается. Оказывается, что, как и все мужественные люди, скромность для них,- прежде всего на первом месте, потому что, они себя считают простыми людьми. Вот о других чернобыльцах рассказать,- пожалуйста, сколько можно и сколько нужно. О себе же, ни слова. – «Да, там все были». «Вот у меня есть один знакомый… Или: «А вы вот с этим казаком поговорите, он очень много лишних рентген нахватал»… Или по-другому: «Да вы приезжайте к нам в Рязань, на день встречи чернобыльцев, там такого наслушаетесь!..».
Вот и попробуй тут напиши. И всё-таки, браты, я уговорил их. Наконец, аж через полгода они уступили моей просьбе: рассказать о том, что они действительно принимали участие в ликвидационных работах, но с таким условием, чтобы о них было написано чуть-чуть, а вот о других, они могут рассказать столько интересного, что нам хватит материала на три, а то и четыре статьи. Конечно же, я согласился, конечно же, я сделал вид, что пошёл на их поводу и, конечно же, пообещал ничего лишнего не писать…
Ведь они не знали, что мне, как казачьему корреспонденту, было дано задание своего, кораблинского батьки-атамана: «Написать коротенько именно об этих казаках, потому что они достойны уважения и подражания, что с них, - наши молодые казачата, наше подрастающее поколение, брало пример! Да и взрослому казаку, нужно равняться на этих товарищей, и относиться с большим уважением. И нужно донести до наших читателей, наконец, всю правду! Только как мне думается, нужно опубликовать статью не в день катастрофы на ЧАЭС, а потом. В этот день, много будет разговоров, много будет разного рода публикаций. А буквально на следующий день, всё затихнет. Все замолчат. А спустя некоторое время всё забудется. Вот тогда, наша статья и будет, как говорится, ко времени». Ну, что ж, приказ есть приказ!
И все эти прошедших полгода, мы собирали материал об этих мужественных людях. Наших братьях, казаках. Вот они: Штанько Сергей Николаевич, и Мормуль Виктор Матвеевич.
Прежде чем начать свой рассказ о наших казаках - чернобыльцах. Я хочу предложить Вам, уважаемые читатели, ещё раз прочесть стихотворение, приведённое выше, Владимира Молчанова посвящённое:
«Всем Братьям, хоронившим Рыжий Лес в Чернобыле», и снова прочесть четверостишье для пояснения и разъяснения, и что такое рентген, полученный теми простыми парнями, молодыми, тридцатилетними в бушлатах с крестом на груди, только вникните:
«…Говорят, древесина боится рентген,
Ей досталось по сто на сучок.
Ну, а сколько тогда, нам достанется всем?
Но, пока что, об этом – молчок!
В тот прошедший век, с коммунистическим уклоном. Всё пряталось достаточно легко. Устанавливалась строго определённая доза, получаемая человеком, и выше той, установленной нормы, даже в военных билетах, - писать не положено было. Ведь регламент получения доз, писалось отнюдь не тем человеком, который участвовал в ликвидации. А тем, который спокойненько сидел далеко от Чернобыля, мирно попивал кофеёк со сливками, и потягивал коньячок, составлял разного рода формуляры, и лишь по телевизору «окунался» в действительность происходящего на Чернобыле. Вот такие чинуши, да партийные боссы, и определяли дозу получения рентген на человека.
В военном билете у Штанько Сергея Николаевича, написано, что он получил в ходе работ 23 рентгена 560 миллирентген!
А теперь, уважаемые товарищи, давайте мы с вами просто умножим эти дозы рентгена на 5, и получается, что в общей сложности, он получил 117 рентген, 8 миллирентген!!! Вот теперь будет написано честно, и правильно! по-народному!
Лес, который прилегал к станции, мгновенно стал рыжим от полученной дозы рентгена, и погиб. Помните, в четверостишье мы приводили слова: «…Ей досталось по сто на сучок?». А по теории вероятности, которую установили те, указывающие перстом «нормировщики»: человек не мог получить повышенную дозу, потому что он работал, двигался, хотя и находился даже ближе к развороченному реактору, чем лесной массив. Он же не дерево, не кусок металла, выброшенный реактором на соседнюю крышу станции. Да и в респираторе работает… Да, и кто тому же, молодой, здоровый… военный… ничего с ним не случится. А заболеет, - поправится.
Такими были установки в тот, пролетевший мигом век.
Вот, теперь и наступила пора, рассказать Вам наши дорогие читатели, о тех людях, о коих я и упомянул выше. С одним мы встретились в рабочем городке Лесном, в аккурат шли Шермиции – казачьи игры 7 апреля сего года.
Гостеприимный хозяин уютного кабинета, Сергей Николаевич Штанько, усаживая меня как гостя за свой стол, лукаво улыбался:
- Садитесь, садитесь, я тут с краюшку примощусь. А гостям у нас почётное место. Располагайтесь…
Выложив диктофон, блокноты и ручки, набросав приблизительный план вопросов, (пока мой атаман разговаривал по телефону, и договаривался насчёт труб для препятствия. Забота о казачатах) подняв глаза, я лишь тогда понял, отчего так лукаво светился улыбкой Сергей Николаевич: Дверь в кабинет за ним, а я за столом, и у него есть преимущество и право в любое время закончить наше интервью, а я пока обойду стол, он под любым предлогом свободно может закончить нашу писанину… Обхитрил меня атаман!
- Да вы, пожалуйста, шторы на окне пошире раздвиньте, так оно светлее будет, убеждал меня атаман, как бы всем своим видом располагая к предстоящей беседе.
И пока я раздвигал шторы, клавиша на диктофоне, (не) самостоятельно передвинулась из положения записи в положение стоп. И не давая мне как бы опомниться, и чтобы я не заметил переключения кнопок на диктофоне, Сергей Николаевич стал наседать на меня:
- Ну, давайте задавайте свои вопросы? Что вас интересует? Про что вам рассказать? А то знаете ли, у меня очень мало времени. Всё-таки праздник, соревнования, а я как хозяин должен быть там…
Одного не учёл Сергей Николаевич, что у меня в потайном кармане, лежит второй диктофон, а в сумке с фотоаппаратом, - третий. И перед нашей встречей, я их включил…
Мой первый вопрос звучал так:
- Сергей Николаевич, сколь лет вам было и как попали на Чернобыльскую Атомную Электростанцию?
Мгновенно, глаза собеседника стали грустными. Взгляд стал совершенно серьёзным, вначале посмотрел на голубое небо за окном, затем на меня, и тяжело выдохнул: - «Тридцатник…».
И сразу же понял, что вопрос не случайный, и вопрос очень серьёзный, глянул на диктофон («Зазря отключил…»), быстрым, цепким взглядом пробежался по костюму, сразу же заметил слегка оттопыренный потайной кармашек с другим диктофоном, понял, что сделал промашку, на вопросы отвечать придётся. И повёл свой рассказ о той прошедшей поре, в которой по воле судьбы он и оказался. О взрыве, на Чернобыльской Атомной Электростанции…
…- В сентябре месяце, подхожу к дому, стоит военный «Уазик». Рядом стоит строгий и подтянутый прапорщик.
- Вы Штанько Сергей Николаевич?
- Я. Отвечаю…
- Срочно. Вас вызывают в военкомат!
В военкомате, народу, густо!
Военком, - кстати сказать, - знакомый, тут же заявляет:
- Сергей Николаевич, - есть такое предложение. Вас пять человек офицеров, быстренько направляем на прохождение медкомиссии, и, в Припять, на Чернобыльскую Атомную Электростанцию!..
Тут же, нас всех, на этой же машине что и привезла, развезли по домам, Побросали в рюкзаки предметы первой необходимости, попрощались с родными, и в Донецк! Тут же в военкомате, в 17 30 проходим ещё одну медкомиссию, тут же всех построили, и областной военком объявил: - «Все 126 человек, - отобранные из Донецкой области, направляетесь в Чернобыль!»
Погрузили в военный самолёт АН-12, и около 20, 30 вечера, мы уже были в Белой Церкви. Здесь нас погрузили в машины, и в половине второго ночи были в Чернобыле, и разместили в полку химической защиты. Утром нас покормили. И вечером, на следующий день, мы участвовали в работе на могильнике. Был я там месяц, - точнее 29 дней. Из них 26 выходов в 3-ю, самую опасную зону. Кроме всего этого, у меня 6 выходов на крышу 3-его энергоблока. Где сплошная радиация в количество 6 – 10 тысяч рентген!!!
И когда мы работали на крыше 3-го блока, нас было там 12 человек, часть разрушенного блока ещё была не полностью закрыта саркофагом.
И мы радиоуправляемыми аппаратами, мы их называли «Лунниками», сворачивали рубероид с крыши и сбрасывали в энергоблок. Причём с крыши третьего реактора,- в четвёртый, - в разлом.
На нас находилось защита в 45 кг. И мы должны находиться на крыше не более полторы минуты. Вот в этот ад, я выходил на крышу 6 раз. На седьмой раз, я потерял сознание,- не помогла защита…
Хоть мы и находились на крыше минуты, а чувствуешь через респиратор металлический привкус во рту, начинает гореть лицо и другие части тела. Но на это, в тот момент не смотришь. Ведь я, как командир четвёрки или шестёрки, помимо своей работы, должен был ещё и наблюдать за своим ребятами. Чтобы никто не упал, не поранился. А тут ещё впереди нас дозиметрист бегает. Как заканчивается время, мы тут же, спускаемся с крыши по лестнице вниз. Моемся, а затем ещё 45 минут едем за предел 30–ти километровой зоны.
Меня тут же отправили в 045 госпиталь, где я пролежал два месяца. Затем отправили в Донбасс, где я пролежал ещё три месяца, после излечения отправили в Харьков – лучевая патология, Киев, и каждый год до 1990 года, живя здесь, я всё равно ездил в Киев на излечение, где в моей карточке находилась синяя полоса. И таких с синей полосой чернобыльцев нас было по Советскому Союзу 345 человек!
Но, давайте оставим наш рассказ на плохой ноте. А лучше я вам расскажу как 22 апреля 1996 года, в день рождения Ленина, мне вручил Орден Мужества Ельцин. В Георгиевском зале, нам 18 чернобыльцам, лично вручил ордена Б.Н. Ельцин.
После награждения, все мы шли через Красную площадь, народу полно, - не протолкнуться. Мы в костюмах, в наградах, с новенькими орденами Мужества, дружно идём по брусчатке, - естественно толкаемся. А в этой густой толпе, как и в мутной воде, всегда попадаются люди, которые находят в чём-либо-нибудь, для себя, в день рождения Ленина, неприятное: тут день рождения Вождя, все с красными бантами на площади, речи двигают велеричавые достойные самого вождя люди, - а тут какие то толкаются, хоть и с орденами.
…Есть люди не только в селеньях!.. Не выдержал один боевой, военный капитан, по случаю оказавшийся на площади:
- Да вы знаете, кто это идёт! Вы на колеях перед ними должны стоять! Это ведь Чернобыльцы!!!
И когда люди узнали, что это идут герои-чернобыльцы, - люди расступились, - а мы идём с цветами, с орденами, - и, вся эта густая толпа начала нам аплодировать.
А мы идём, 18 человек, и плачем. Не из-за того, что нам аплодируют, радостно, и гордо. Я лично вспоминал своих товарищей, отдавших свои жизни в том кромешном аду! Иду, плачу, вспоминаю товарищей, все они один в один встают на памяти передо мной. Молодые! Красивые! Юные! И пожить не пришлось! Ведь это не моя заслуга, что я получил Орден Мужества! Это не моя заслуга, - это их заслуга! Ценою своих жизней спасших нас! Я смотрел на своих, рядом идущих ребят, и все они плакали. Мужчины, перенёсшие на себе такие тяготы, а кое-кто даже в тридцать лет, успели поседеть! Казалось таких парней уже ничем не возможно удивить. Шли, и, плакали! Не выдержало сердце…
Со всех сторон зазвучали громкие голоса: «Чернобыльцы идут!» «Чернобыльцы идут!» Со всех сторон начали сбегаться люди, вокруг нас стало стекаться море людей, нас пропускают, а мы шли на Лобное место в два ряда,- идём и плачем… А вокруг люди хлопают, хлопают, хлопают в ладоши, и провожают нас влажными взглядами…
Вот этот случай, я запомнил на всю жизнь!
Но… Давайте закончим наше интервью. Вам нужно будет написать о других казаках. А мне как хозяину необходимо присутствовать на Шермиции. Я ведь хозяин! И, лукаво улыбнувшись, Сергей Николаевич быстренько встал, и пока я выходил из-за стола, (как и предполагал) оказался в коридоре школы, в окружении своих казачат и казаков, гостей, всем вдруг понадобился атаман. И на этом наша аудиенция закончилась. Храни Вас Господь Штанько Сергей Николаевич!
Видите, как мы и предполагали, всё, мгновенно забыто! Теперь целый год, вспоминать о чернобыльцах не будут, как будто ничего и не было. Давайте же браты не забывать, что среди нас живы свидетели той страшной аварии, на Чернобыльской Атомной Электростанции, близ города Припяти. Давайте же низко поклонимся сим простым, и как они себя считают скромным людям, усопшим и живым! Давайте же с более большим уважением будем относиться к ним, и с большим удовольствием при встрече, пожать их мужественные руки.
…Говорят, что металл очень сильно «фонит»,
И незримо заразу несёт.
Но, мой крест под бушлатом спокойно висит,
И я верю, меня он спасёт…
А я поведу Вас наши читатели, к другому казаку Виктору Матвеевичу МОРМУЛЬ. И расскажу Вам, уже другую историю.
Казачий корреспондент Аксаков Ф.В. апрель 2019 г.
